На ком лежит вина за негатив? (онлайн-мост)

Что такое негативные новости? Какие новости можно считать плохими?
Яков Носков, собкор телеканала «1+1»: Как по мне, хороших и плохих новостей не бывает. Каждый может и из тех, и из других вынести какую-то полезную информацию. Новости могут тебе повысить настроение или испортить. Но новость все равно остается новостью. Поэтому такое деление некорректное.
Екатерина Павелко, журналист: Негативные новости – это новости, которые преследуют какие-то интересы. С какой терминологией они подаются, с какой эмоциональной окраской, в зависимости от того, какого результата журналисты, подавая их, хотят добиться. То есть если это просто объективная подача, то это позитивная новость, если подача информации ведет за собой какие-то необъективные выводы, то это, мне кажется, негатив.
Яков Носков: А если, например, вы смотрите материал, где представлены все точки зрения по делу Оксаны Макар. Это позитивная новость или негативная?
Екатерина Павелко: В данном случае сложно сказать. Все зависит от цели. Какая основная задача журналиста, который освещает этот процесс?
Яков Носков: Дать всю имеющуюся информацию по данному делу, привлечь внимание к данному вопросу, данному делу, данной трагедии.
Екатерина Павелко: Если только в данном русле, то тогда мы можем рассматривать эту новость как информирование о том, как работают наши правоохранительные органы, судебная система. Но есть и случаи, когда происходит спекуляция, приводятся цитаты без подтверждающих фактов, мнений экспертов.
Яков Носков: Я к чему веду: постановка вопроса деления новостей на позитивные и негативные неправильна. Не может быть плохих или хороших новостей вне зависимости от того, насколько она чернушная или красивая, когда бабочек показывают.
Антон Загрудный, фотограф: Новости действительно наверное не могут быть позитивными или негативными. Они могут быть профессионально или непрофессионально сделанными. Любая по содержанию новость имеет право на жизнь. Если она непрофессиональная, необъективная, то ее можно считать негативной. Но это другой критерий. Я склоняюсь к тому, что новость сама по себе не может содержать каких-то личных суждений. А остальное – позитивное или негативное – наше отношение к ней.
Владимир Носков, журналист газеты «Правда»: А как отбирать позитивные или негативные новости, по какому критерию, если ты работаешь, например, в «Надзвичайних новинах», «Магнолии-ТВ»?
Антон Загрудный: Если есть программа, которая должна освещать что-то конкретное, то будет происходить подстраивание новостей. Но в любом случае они должны быть профессиональными.
Яков Носков: Скорее всего, речь идет о том, что новости оставляют либо негативный, либо позитивный осадок. Если так смотреть, то, конечно, сюжет о каком-то приятном событии, если его профессионально сделать, может быть позитивным. Но делить все равно не имеет смысла. Как по мне, новость должна быть резонансной в первую очередь, обсуждаемой, смотрибельной или читабельной.
Антон Загрудный: И вызывать какую-то реакцию – позитивную или негативную.

– Если брать эмоциональную сторону, то сейчас, просматривая сайты, ТВ-новости, в основном видим новости, которые вызывают негативные эмоции. Насколько много должно быть таких новостей, и должны ли они пересекаться с теми, которые вызывают позитивные эмоции?
Владимир Носков: Не стоит забывать, что профессиональные СМИ – это, преж­де всего, бизнес. Мы не сервируем стол информационным продуктом и не приглашаем гостей, потребителей информации. Зритель, читатель – он не гость. Он сам заказывает продукт, как в кафе, мы лишь спрашиваем: «Что вы будете употреблять – какой-то продукт, требующий тщательного пережевывания, длительного переваривания или какую-то нехитрую снедь?» Мы не виноваты, что большинство употребляет какую-то стряпню. Гурман имеет выбор, и он его делает. У каждого издания есть своя целевая аудитория, которой мы подаем заказанный информационный продукт.
Антон Загрудный: Если говорить о количестве негативной и позитивной, мне кажется, что тоже можно судить только субъективно. Для всех лучше смотреть новости позитивного плана. Но есть еще и необходимость этого информационного продукта: нужно показать и проблемы, которые существуют, немаловажно давать и какие-то направления и пути решения этой проблемы. В таком случае негативная новость может нести и позитив.
Катерина Павелко: Все, что плохое, оно более заметно, более резонансное, больше вызывает интерес. Все, что называли позитивным в советское время – покосы уберечь, удои увеличить, – сейчас уже неинтересно. Но позитивные новости должны быть, просто в подаче они более сложны. Показать плохое легко – достаточно приехать на место катастрофы и снять то, что там происходит. А если мы говорим о том, что что-то изменилось, например, в области образования или медицины, то для этого нужно больше усилий: найти и негативные примеры, и свидетелей, которые могут привести позитивные ситуации из жизни. Я считаю, что позитивные новости – это, прежде всего, объективные новости. Владимир говорил, что мы даем то, что заказывают. Но все равно какой-то воспитательный момент, вызов, чтобы человек подумал над новостью, должен исходить от журналиста. И вот когда зритель / слушатель будет думать над той новостью, которую ему дают, и будет самостоятельно находить какие-то пути, тогда она будет позитивной. А если я слушаю новости только об Оксане Макар, то у меня складывается впечатление, что мы живем в стране, где выхода нет. Хочется, чтобы у потребителей информации после новостей было ощущение какого-то дальнейшего просвета. Возможно, имеет влияние количество позитивной и негативной информации в выпуске новостей.
Яков Носков: Я позволю не согласиться. Возьму последние выпуски новостей «1+1», где я работаю. Нам не говорить об Оксане Макар, что мы раскрутили и подняли, где не в последнюю очередь благодаря нам подозреваемый на скамье подсудимых? Дело проходило по статье «изнасилование», наши журналисты раскрутили дело. Нам не говорить, что в центре Донецка милиционеры затащили прохожего в райотдел и изнасиловали его дубинкой? Нам не говорить о том, что масса трагических автокатастроф на абсолютно узкой, не приспособленной для такого потока транспорта трассы международного значения Москва – Симферополь происходит в то время, когда в Донецке строятся пяти-шестиполосные дороги, и все это за последние несколько лет? Нам не говорить о том, что дети выпадают из окон, потому что стоят москитные сетки, а родители не обращают на это внимание? Понимаете, в данном случае новости несут не какой-то негативный окрас, они имеют практическую значимость. Я хочу знать, к чему быть готовым при встрече с милиционерами и патрульно-постовой службой. Я хочу, чтобы моих родителей не развели по телефону, позвонив ночью и сказав, что ваш сын задержан, принесите, пожалуйста, пять тысяч гривен, иначе мы его не выпустим и заведем на него дело. Чтобы они знали, что это работают мошенники. Я хочу, чтобы в конце концов обратили внимание на ту же трассу Москва – Симферополь. Я хочу, чтобы были найдены люди, ответственные за канализационный люк, который рассыпался под двумя пацанами, игравшими на школьном дворе. Ребята упали с пятиметровой высоты в коллектор, и один находится в тяжелейшем состоянии, а чиновники до сих пор не могут определить, на чьем балансе и кто же должен отвечать за этот люк. Понимаете, это – чернуха. Но если бы мы не привлекали внимание к Оксане Макар, к этому люку, к этим катастрофам, то даю 200%, что все это тихо и спокойно улеглось бы.
Антон Загрудный: Поэтому нужно искать не просто подачу информации, но и какой-то выход. В тех же случаях с Донецком, канализационными люками, чиновник должен дать ответ. Новость может быть и негативной, но когда предлагается какой-то выход, она становится полезной, позитивной.
Яков Носков: Если моя мама, бабушка моих детей смотрит материал, как дети выпадают сквозь москитные сетки, потому что думает, что это – окно, она лишний раз задумается, и когда я привезу своих детей к ней в гости, она проверит окно, стоит ли там сетка и т.д. То есть я считаю, что в каждой новости можно найти практическую пользу. Новости – в конце концов, это отражение реальной жизни. А жизнь, которой мы живем, к сожалению, она такая. Это не Штаты, не Швеция, не Швейцария, не Германия. Там тоже есть негатив, но его гораздо меньше. Там нет такого количества трагических случаев, как в Украине. Мы – отражение существующей реальности. А зритель голосует кнопкой. Рейтинг наших новостей свидетельствует, что мы на первых позициях. Можно смотреть новости на УТ-1, где дозировано подается позитив, его больше. Но и рейтинг у канала такой. Может быть потому, что не умеют хорошо подать, может потому, что замалчивают те проблемы, которые на самом деле волнуют общество.

– С другой стороны, если смотришь новости и слышишь только о том, что там убили, там ограбили, то единственное, что хочется сделать – это закрыться у себя в квартире и не выходить.
Яков Носков: С другой стороны, вы же не хотите надеть розовые очки и выходить на улицу как будто вам ничего не угрожает. Мы живем в таком мире.
– Но не может же все вокруг быть только негативным…
Яков Носков: Не все вокруг, но 90% негатива, к сожалению. Люди живут за чертой бедности, им не за что купить покушать, им не во что одеться, люди переживают, что их собьет на машине мажор, боятся отпустить самих детей в школу, потому что милиция бездействует по отношению к педофилам, не работает, а только собирает дань и смотрит, сколько они сегодня заработали за день, а не о том, сколько они поймали преступников. Это жизнь такая, и ты должна быть к этому готова.

– Есть определенное влияние СМИ на аудиторию. Владимир говорил, мы даем то, что хочет услышать аудитория. С другой стороны, никто особо не спрашивает, кто что хочет: что даем, то и слушают.
Яков Носков: Зритель голосует кнопкой. Уильям Херст говорил: главные и единственный критерий успешности газет – это ее тираж. Если читатель покупает газету, значит, ему интересно то, что в ней пишут. Надо просто подать, продать, много факторов маркетинговых и т.д., но в принципе определяет покупатель телевизионный или печатный продукт.

– В Запорожье есть несколько изданий, которые в принципе подают одни и те же новости негативные в эмоциональном плане. Какой выбор у читателей? Вообще отречься от новостей в любом виде?
Владимир Носков: Читателю, наверное, интересно, какой информационный продукт потребляют сами журналисты. Я работаю в газете, и стараюсь читать газет поменьше. Мой круг профессионального общения составляют в основном люди из телевизора. В свободное от работы время они практически его не смотрят, они выбирают новости в основном в Интернете. Главное – чтобы был выбор. Что мешает переключить канал? Мои знакомые социальный пакет почти не используют. Новости можно посмотреть один-два раза в неделю. Смотрите Viasat, Discovery. Если бы их не было, тогда бы я понял – есть проблема. Но выбор есть. Хорошо, что мы, журналисты, так критически к себе относимся, проводим круглые столы, где бичуем себя, несем ли мы ответственность за свой продукт. Можете себе представить, что деятели шоу-бизнеса собрались за одним столом и обсуждали, почему мы порем такую чепуху. Чтобы Тимати встал на колени, расплакался и исполнил арию Германа. Только мы обсуждаем, насколько хороший или плохой продукт мы выдаем.
Антон Загрудный: Не виновата пресса в том, что так все плохо в новостях. Но если показывать только позитив не получается, то нужно хотя бы предлагать какой-то выход из воспроизводимой ситуации.
Яков Носков: Негатив идет непостоянно. Нужно показывать 90% негативной информации, 10% – позитивной. Это соотношение будет изменяться в другую сторону, когда ситуация будет меняться. Мы только отражаем жизнь, сейчас она такая, к сожалению.
Владимир Носков: Есть такой профессиональный афоризм: журналисты не развенчивают заблуждения читателей, а опираются на них.
Катерина Павелко: Но если посмотреть на каждого из нас как на людей, а не журналистов, то нельзя сказать, что нас везде преследуют маньяки, конкретно у нас кто-то где-то выпадает. По сути жизнь людей проходит нормально. Негативные случаи не настолько часты. Выпуски новостей очень концентрированы. Моя мама, например, говорит: «Иду смотреть фильм ужасов», включая новости.
Яков Носков: Но она же идет смотреть.
Катерина Павелко: Идет. Вы же сами говорите, что не читаете газеты и не смотрите телевидение. Я тоже, например, телевизор не смотрю. Я пять лет назад отдала телевизор бабушке, она смотрит Задорнова. Я пытаюсь в Интернете выборочно искать информацию. Но я понимаю, что не все такие, как мы, и все равно идет нагнетание новостями. И речь идет о том, что УТ-1 хоть и не рейтинговый канал, все равно дозированность подачи новостей должна быть. Хотя бы для того, чтобы люди не боялись выходить на улицу. Часто складывается впечатление, что все, конец света, атомная война и т.д.
Яков Носков: УТ-1 – это государственный канал, и он вынужден исповедовать и пропагандировать ту политику, которую проводит государство. А государство не может признать, что в нем все так плохо, как показывают. Поэтому УТ-1 в данном случае и дозирует информацию.
А если говорить о концентрированности чернушных новостей в информационных выпусках, вы можете включить канал «24» или «5 канал». Это информационные каналы, там идут одни новости в течение дня. И тогда есть возможность разнообразить выпуск, сбалансировать его, подать и позитив, и негатив. Если информационная программа новостей выходит один-два раза в день и хронометраж ее от 20 до 40 минут, то нужно дать такую выжимку, которая будет показывать полную картину сегодняшнего дня. Если бы было больше времени на новости, то было бы и больше позитивных новостей. А поскольку есть ограничение по времени, ну не можем мы обойти случай с Оксаной Макар или ДТП с 10-ю трупами. Нельзя это обойти. И времени на позитив не остается. В данном случае выбираешь, что важней и что произведет большее эмоциональное впечатление на зрителя, что привлечет внимание и тех силовиков, которые будут расследовать. Мы ограничены во времени, потому что надо показать и развлекательное шоу для моей бабушки, и аналитическую программу для моего папы, и краткие новости для меня, и кулинарное шоу для моей жены. Чтобы зритель смотрел.
Владимир Носков: Посмотрите на ведущие Интернет-СМИ Украины. Телевидение ограничено во времени, печатные СМИ ограничены в площади. Но когда я открываю «Украинскую правду», я зверею уже через час. Поэтому я ее не читаю каждый день, хотя там все материалы интересные, профессиональные.
Антон Загрудный: «Украинская правда», «Корреспондент» тоже соответствуют моим взглядам. Получаешь широкую картину мира. Хотя я тоже такие эмоции испытываю, но в другое русло их направляю. Конечно, если программа ограничена источниками информации, мы говорим не обо всей проблеме, а только о части ее. Может быть это тоже проблема – ограничение только одной стороной. Может нужно смотреть шире на все те процессы, информацию о которых мы получаем? Тогда мы будем чуть-чуть по-другому все воспринимать.

– Подводя итоги, должны ли все-таки быть среди новостей, которые имеют практическое значение, что-то просто красивое, вызывающее позитивные эмоции?
Владимир Носков: Мне кажется, ответ однозначный – должно быть, обязательно.
Яков Носков: Я согласен, нужно хоть с какой-то улыбкой отходить от телевизора. В каждом выпуске все стараются какую-то улыбочку на конец оставить, показать какой-то бантик.
Катерина Павелко: Мне кажется, позитив и негатив в подачи информации определяется еще результатом. Позитив будет тогда, когда власть услышала и что-то изменила. А если мы видим изо дня в день, что везде все плохо – там провалились, там убили, – следующий день приносит то же самое. Мы не слышим, что изменилось и изменилось ли. Журналистика в Швеции, например, другая. Понятно, что там один из самых высоких уровней жизни, другое отношение государства к человеку. Но на любой вопрос, который поднимает журналист, власть мгновенно реагирует. И журналист информирует о том, как отреагировали и как решили проблему. Я понимаю, что в нашей стране такого моментального реагирования мы можем просто не дождаться. Я все-таки склоняюсь к тому, чтобы подавать больше позитивной информации. Мы подаем то, что резонансно, не задумываюсь о том, какой осадок это оставляет у аудитории.
Яков Носков: Тут можно разные примеры приводить. Можно вспомнить историю о Максиме Дмитренко, который отсидел 8 лет за преступление пологовского маньяка. Показывали ее в динамике: вот есть ситуация, есть конфликт, вот вмешалась генпрокуратура, есть справедливость. Мы довели парня до освобождения и показали, как его освободили. Такая лайфовая история. Я считаю, что она укрепила в людях хоть минимальное чувство справедливости. Хоть в единичных случаях можно добиться правды, справедливости. Это была резонансная история. А если по каждому ДТП, по каждому люку, по каждой ситуации, когда песка нет в песочнице, по детским площадкам и лавочкам и т.д. давать продолжение и показывать, сделано то и то, мы не сможем показать новую проблему и привлечь внимание силовиков и других к ней. Они сделали – это их ежедневная работа. Мы должны говорить об этих случаях только в контексте, и если из-за их халатности произошла трагедия. Мы лучше дадим им новую работу для устранения, чем будем рассказывать, что они – молодцы, они это сделали. Это их работа.
Антон Загрудный: Если власть долго не реагирует на какие-то проблемы, то нужно ставить вопрос дальше, на другой уровень – нужна ли такая власть, которая эти проблемы не в состоянии решить.
Владимир Носков: Над изменением информационной картины должны работать не только журналисты, но и власть, и потребители информации. Сами мы ничего не изменим.

Онлайн-мост состоялся в рамках проекта «Интернет на защите свободы СМИ» при поддержке Фонда развития СМИ Посольства США в Украине. Мнения участников онлайн-моста могут не совпадать с официальной позицией правительства США.