Два разговора под Донецком

Услышать Донбасс в Карловке
Ну, говорить о том, что едва мы выехали за город, как одна из двух машин с «гуманитаркой» сломалась и ремонтировать нам ее пришлось в Курахово, я не буду. Это на фоне всего остального кажется просто мелочью…
Словом, связи почти нет, GPS – для слабаков (если честно, то к спутникам приборы не достают), а значит, идем по карте. На 150-м километре крюка нам начало все-таки казаться, что что-то не так. Еще больше я в этом убедился, когда увидел начало населенного пункта Карловка, посещение которого, учитывая, что еще с вечера там шли бои, в мои планы уж точно не входило. В общем, оказию с картой мы решаем упразднить за счет быстрого пересечения населенного пункта с количеством местных жителей в 414 (если верить википедии) человек. Едем, словом, быстро. На блокпосту после увиденного украинского флага стало немного легче, но напряженное поведение солдат подсказывало, что не все здесь тихо.
За блокпост мы отъехали менее чем на километр. И уже пришлось сделать вынужденную остановку. Автомобиль прямо на перекрестке пробил колесо осколком «ГРАДа». Лишь выйдя из машины, я вижу, что острые железяки, которые отбирают человеческие жизни уже месяцы, здесь не редкость. Осколками усыпаны обочины. Стреляли здесь немало. Кто-то собирает их, как сувениры, на память. Мне такая память не нужна, а раз уж у нас есть остановка, то я решил воспользоваться уникальнейшей возможностью и пошел «услышать Донбасс». Лично. Честно. Из первых уст.
Отошел недалеко. Из «зеленки» выходят двое солдат. Добровольцы батальона «Днепр-1». Оказывается, у нас много знакомых. Услышав, куда мы едем (менее десяти километров от Донецка), нас отговорить не пытаются, но больше их удивляет, почему мы выбрали такую непростую дорогу. Плюют и стучат по дереву, чтобы это колесо было у нас последним пробитым осколком «ГРАДа».
Здесь они занимаются поиском боевиков.
– Никуда они не делись. Ну да, отступили, но это лишь частично. Связные, наверное, помогли. Или я даже не знаю. Но бункеры у них очень мощные. Некоторые по три этажа в землю, что даже танк не берет, – рассказывает мне доброволец с позывным «Черный».
– А по дорогам их вычислить можно?
– Конечно, да только что делать с ними? Доказательств нет… Вот более ста комплектов российской формы нашли. По трассам до сих пор даже людей в трусах многие видят. Просто в трусах. А истории такие плачевные придумывают, что забрали все у них, – дополняет наш диалог напарник моего собеседника.
– А ты куда?
– Я? Донбасс услышать…
– На***й оно тебе надо? Кого тут, б***ь, слышать?!
К разговору добавляется еще один человек, с которым мы идем дальше. Ему – немного за 50. Говорит, что из соседнего села. Представитель тех людей, которых, собственно, как нам все говорят, «не слышали». От его реакции на мою фразу я немного опешил.
– Я тут вообще знаешь чего? Я блокпост этих пи***ов приехал помочь разобрать. Местные реально боятся. Я не боюсь.
Поднимаю фотоаппарат, чтобы сфотографировать смельчака.
– Не-не… не боюсь, это не значит, что… Короче, делаю то, что нужно делать для этой страны, которую здесь мы почти прос***ли.
Попутчик идет дальше, оставив на мне какое-то непонятное чувство досады. Как это, думаю я про себя, здесь же не все настроены пророссийски… Как раз с этой мыслью я подхожу ко двору, где вижу бабушку. Именно после этой бабушки слушать Донбасс мне в этот день больше не хотелось. Да, здесь не все такие, но сам факт того, что такие есть, уже пугает.
– Бабушка, я – журналист! – кричу из-за ворот. – Расскажите, кто здесь был, кого видели, кто стрелял?
– Ты про тех, что с московским акцентом таким говорили?
– А много таких было?
– Та полно! Это ж бЕндеровцы с Карпат!
Мои глаза приобретают форму даже не круга, а квадрата…
– БЕНДЕРОВЦЫ (боюсь назвать правильно через букву «А», чтобы не спалиться) с московским акцентом? Вы ничего не путаете?
– Я тебе серьезно говорю. Их же «правосеки» обучили, чтобы Путина дискредитировать!
С бабушкой я не прощаюсь. Были у меня еще вопросы, типа почему же они таких «бендеровцев» в форме вражеского государства встречали аплодисментами, но этому человеку я задавать их не хочу. Слишком много пищи для ума я уже «услышал». При этом прекрасно понимаю, насколько мощно работала машина пропаганды. И так же грустно понимаю, что на любой ответ там есть свой. А еще очень неприятно видеть один факт. Всех местных жителей очень легко увидеть. У них в руках мобильные телефоны. Почти у всех. Когда здесь после военных операций видят чужака, об этом сразу сообщают. И провожают его (меня) таким каким-то злым взглядом. И люди вроде не виноваты, и карта, что нас сюда завела, тоже…

Услышать Яроша в лесу
Уже вечером совершенно странным образом на уже совсем другой машине я попадаю в место, даже описать дорогу к которому не смогу при всем желании. Лес какой-то. Много комаров. И очень темно.
Буквально пять минут назад здесь удалось договориться об одной интересной встрече. Человека ждем с боевого задания. Машина подъезжает с точностью прямо до минуты.
Здесь в лесу, собственно, и располагается «Правый сектор», точнее – Добровольческий украинский корпус. По сути сегодня это одно и то же. Здесь в лесу очень тихо. Только комары летают. Поэтому в такой тишине дальние взрывы и выстрелы слышны особенно отчетливо.
Меня подводят к Дмитрию Ярошу. Еще час назад он был под минометным обстрелом. Несмотря на то что все здесь хронически не досыпают, Ярош охотно соглашается пообщаться.
– Многое меняется… Людей можно поменять?
– Люди тоже меняются. Вот нас те, кто не знали, воспринимали как каких-то людоедов. Сегодня в Луганской области в населенных пунктах, где мы были, отношение очень поменялось. Я не преувеличиваю. Вы поедьте, пообщайтесь. Правда! – с улыбкой рекомендует мне Ярош.
– Поеду. Обязательно поеду.
– Нам сейчас вот и мобилизованные ребята говорят: мол, пока здесь «Правый сектор», и мы до конца будем стоять…
– Таких людей я встречал. Но воевать-то вам есть чем?
– Ну, любая война нуждается в больших ресурсах. У нас вот есть очереди добровольцев, но главная проблема – боеприпасы и оружие. Понимаете, мы же неформализованная структура Украины. Нам оружие не выделяют. Мы его берем в бою. Вот что взяли, как трофей, тем и воюем. Это как партизанское движение. Хотя я еще давно обращался в Киев, чтобы нас легализовали…
– Хотите?
– Не знаю. Потому что, с одной стороны, нам проще, ведь паркетные генералы на нас не имеют воздействия. Они же бездарно проводят операции! Поэтому им подчинять людей у нас желания нет. Ну, или даже МВД. Оно по своей сути преступное. Его разогнать нужно полностью! А мы здесь делаем то, что можем. Координируем действия с нормальными офицерами из АТО.
– Война когда-то закончится, а оружие у вас на руках останется. Проблем с этим не будет?
– А сейчас еще ничего не закончилось. Мы каждый день на грани жизни и смерти. Тем более что порядок в этом государстве еще придется наводить. Те, кто пришли к власти воровать, очень зря думают, что у них это получится. Думаете, мы не владеем ситуацией? К нам приезжают предприниматели и рассказывают, как выросли взятки. Я знаю, как продаются должности. Мы отдаем себе отчет, что после фронта мы вернемся в Киев и наведем там порядок. Революция еще получит свое логическое продолжение и завершение…