Валерий Зотов: «Главный успех Александра Поляка в том, что ему поверили люди»
23 сентября бывшему мэру Запорожья Александру Поляку исполнился бы 71 год. Накануне этой даты мы встретились с ближайшим соратником Александра Владимировича Валерием Зотовым и вот, что он рассказал о своем друге и старшем товарище.
Человек не из системы
– Мы были знакомы три десятка лет. Я чуть моложе, поэтому первоначально были лишь служебные отношения. Я был еще в комсомольском оперативном отряде, а он уже служил в милиции. Дальше я работал опером, а он – начальником УВД.
Скажу, что у нас бывали и непростые отношения, но мы оставались друзьями. Хотя ссорились, мирились, но всегда понимали друг друга. Объединяло нас многое, в основе была еще «дозастойная» советская романтика. А еще работали вместе, а значит – общие друзья, знакомые… Вместе играли в футбол – на базе «Металлурга» тогда была лига старшего поколения, там собирались близкие друзья, в том числе и тренер «Металлурга» Александр Томах…
Поляк – управленец по характеру, т.е. специалист по оптимизации всей работы. Он умел принимать решения и брать на себя ответственность. Была ситуация с раскрытием убийства жителей Сумской области, когда машину расстреляли и сожгли. Был такой серийный убийца по фамилии Оноприенко. К сожалению, одна из групп сразу пошла по ложному следу, и Александр Владимирович на уровне министра сказал: «Это я не соответствую, наказывайте меня». Он не подставлял других…
В мэрии тоже интересно было за ним наблюдать. Кстати, я присутствовал, когда второй президент Леонид Кучма убеждал его баллотироваться на мэра. Но на выборах 1998 года мы проиграли. И… Поляка тут же убрали из системы МВД. Я тоже хотел уходить, но он мне не позволил и сказал, что я должен ехать в Днепропетровск на любую должность…
Кучма нас так и не поддержал после поражения в 1998 году, хотя обещал: «Я прикрою, если что». У него в 1998 году случилась смена глав администрации, и нас… «репрессировали». Но когда Кучма вместе с Путиным приехал в 2002 году и посмотрел на перемены в городе, то сказал: «Александр Владимирович, я признаю… Хотя я и тогда в тебя верил, и это все сделано без меня»…
Но это было уже потом, после 7 июня 2000 года, когда Поляк выиграл досрочные выборы. Я пришел с ним работать не сразу, хотя он меня звал не раз и даже приезжал ко мне в Днепр. Просто я хорошо знал ту школу чиновников – большинство из них были абсолютно бесхребетные, хотя и грамотные, хорошо разбирающиеся в своих направлениях работы. Я сначала сомневался, идти ли в мэрию, но случилось несколько скандальных событий, в частности нашли прослушку в кабинете Поляка, и я пришел…
Скажу сразу, что и Александр Владимирович, и я так и не стали своими для той власти. Хотя, кто бы из той системы мог начать с того, что убрал чугунный, кованый, дорогой забор возле мэрии? Поляк говорил, что мы должны быть ближе к горожанам. Потом мы часто сидели на лавочке возле мэрии, а рядом с нами – увлеченные своими делами молодые люди…
Вспоминаю и решение о ликвидации районных советов. Никто из той системы и вопрос такой не ставил бы. Ведь сразу возникли серьезные трения с довольно большой фракцией коммунистов, но потом как-то сработались.
Считаю, что главная заслуга Поляка в том, что он показал: милиция пришла к власти и милиция выдвинула в мэры очень неглупого человека. А еще при нем люди хоть немножко поверили во власть, начали по-другому относиться к городу, который на тот момент был темным и не озеленённым, а бульвар Шевченко был просто убогим. Поляк же за три неполных года многое поменял.
И люди ему поверили, а доверие — большой капитал. Если помните, он начал срезать деревья на проспекте, а это, в основном, старые акации, Поляк их заменил на каштаны, липы. Поначалу «зеленые» приезжали, поднялся крик в прессе, но он рискнул, и сейчас мы имеем совсем другой проспект.
У Поляка хорошее видение прекрасного — он учился в художественной школе. Поляк всегда любил фотографии обычных городских уголков — со скамейками, подстриженными кустиками. И вот моя знакомая из Сан-Франциско привезла фото сердечек. Думаю, что мы не нарушили авторских прав архитекторов США и воплотили идею фонтана возле «Часов влюбленных» молниеносно.
Александр Владимирович выбрал фонтаны и подсветки домов неслучайно. Вода — наиболее доступна в городе, и на подсветке в энергетическом сердце Украины тоже нельзя экономить.
Еще одной проблемой было то, что на дамбе между Гагарина и Пушкина не было рабатки, и сколько там ДТП случалось! А он разделительный барьер сделал, и фактически спас много жизней.
Не все, конечно, удалось. Например, не совсем удачен памятник шпиль на Металлургов, там была другая идея, но на ее воплощение не дали денег заводы…
В отличие от нынешней власти, Поляк практически не анонсировал событие, а сразу делал. Помню, что 30 апреля вдруг поменялся сценарий первомайской демонстрации — не на Фестивальной, а на 12 Апреля возле фонтанов…
То же самое с подсветками на башнях. Сейчас бы об этом только говорили полгода…
И люди это оценили и даже начали приглашать друзей — приезжайте, у нас фонтаны и подсветка. По динамике мы даже опережали тогда Днепропетровск и Харьков, а сейчас сильно от них отстаем.
Один из нас
– Впрочем, я Поляка не идеализирую, — продолжает Валерий Михайлович. – Человек грешный, и охотник, и рыбак, мог рыбачить в разных местах, но рыбы не любил, для него был важен азарт.
Родители – рабочие. Отец — Владимир Петрович, участник войны, а семья жила на Панфиловцев.
Александр Владимирович — человек доступный, простой и вместе с тем и не совсем простой. Он показал, что при честной власти гораздо больше можно сделать для города. У нас не было откатов, как сейчас.
Очень фонтаны любил. Вот случай. У родителей Поляка была маленькая дачка в Отрадном. Владимир Петрович получил, работая на «Укрграфите». Посадил там помидоры, чуть ли не каждый куст клеёночкой от морозов укрыл. Мы приехали немного перекусить. Домик небольшой, забор, тропинка и Днепр. И тут идея: давай выкопаем яму площадью 10х10 под фонтан. Пришли соседи с закуской, начали помогать. До ночи копали яму под фонтан, выкопали по пояс. Потом эта идея забылась, мы заработались, а дядя Володя со мной не разговаривал год…
Разбирался ли Поляк в людях? Не всегда. Он же следователь по профессии. Следователь — это аналитик, а я оперативник – ближе к психологии. Поляк мог вокруг себя собрать не тех людей, вернее, они «налипали» сами. Но и умел встряхнуться вовремя. Т.е. просил ктото, например: «Саша, выведи нам из коммунальной собственности Центральный рынок». И он очищался от таких людей.
Касательно циркулировавших слухов вокруг внезапной смерти Александра Владимировича, то не хочу об этом говорить. Меня в городе в те дни не было. Я отпросился у Поляка на 10 дней на Эльбрус кататься на лыжах.
А до этого он уезжал в отпуск, были даже своеобразные проводы в исполкоме. В столовой небольшой фуршет – не пьянка. Установки мэра на две недели, перед тем, как он уедет в Карловы Вары попить воды. Но я же его знаю – через три дня вернулся…
В свой последний день звонит мне: «Ты где?». А я на самой крутой горе Чигет, напротив Эльбруса. «И что там?» Отвечаю, что тут ледник, тут Высоцкий снимался в фильме «Вертикаль», горы. Охотиться можно… Он отвечает: «А вы меня в эти Карловы Вары отправили». Он был бродяга в хорошем понимании, как и я…
И о себе
Валерий Зотов – человек в городе известный, и уже больше не как соратник Александра Поляка, а как журналист. Было бы удивительно, если бы мы не попросили его хоть немного рассказать о себе.
– Родом я из Ореховского района. Закончил Харьковский юридический институт, академию МВД в Москве. А до этого прошел «школу юных следопытов», был делегатом на съездах комсомола, знаю, что такое комсомольские оперативные отряды, стройотряды, Заполярье и Тюмень.
В армии служба в Прибалтийском военном округе — сержантская школа в Краснознаменном Севастопольском полку имени Латышских стрелков. Затем служил в Шауляе и Радвилишкисе (Литва). После этого пришел в базовый оперативный отряд, а затем в милицию – зам. инспектора уголовного розыска. Рос по служебной лестнице. Прошел несколько кавказских войн как сотрудник милиции и оперативник: 1986 год — Армения, 1990 год — Южная Осетия (Цхинвали), затем Абхазия. Вернулся в Запорожье в 1991 году начальником розыска, Поляк меня забрал, сказал, что ему трудно. 8 лет проработал начальником криминальной милиции города.
Зимой катаюсь на лыжах, позволяю себе каждую неделю ходить на Хортицу пешком с Бородинского, где живу, ныряю круглый год в Днепр… Помню в Цхинвали помыться надо было, а все разбомблено, горная река, ночь и т.д. Словом, это прочувствовать надо…
После смерти Поляка в 2003 году ушел из власти и решил попробовать себя в журналистике. Втроем создали «Искру», потом уже сам создал «Правду». Девять с лишним лет эта газета выходила. Кстати, мне очень понравилась журналистика. Сегодня, пожалуй, самая интеллектуальная профессия, позволяющая сказать то, что хочешь и то, что нужно.
О поездках на Донбасс говорить трудно — это отдельная история. Тогда еще была газета с моей еженедельной аналитической страницей. Удачно – не удачно, но всегда исходил из принципа — говорить о том, что не просто знаешь, но и видишь. В среду – газета, в четверг – оперативка. Я тогда практически каждую неделю бывал на Донбассе. Бывал и на той стороне, когда еще сплошной линии не было. А начиналось все с Луганска, когда там здание СБУ захватили, мы делали фоторепортажи.
Я не просто тогда ездил, а возил помощь, потому что видел эту первоначальную нищету. Это инициатива газеты и моя. Люди приносили консервацию, вещи. Мы попадали во всякие нештатные ситуации — под обстрелы, например. С Димой Смольенко часто ездил, Женей Зюзиным, Тарасом Билкой. Потом с волонтерами и военными. Дальше я отдельно ездил знакомиться со службой безопасности…
Все, что я там вижу – это беда. Много раз задавал себе вопрос: «Почему я не там, имея за спиной кое-что в прошлом?». Те же кавказские войны, например. Я был на той стороне, слушал их, был в Одессе 2 мая, был в Крыму уже после… Где-то потеряла людей наша власть в переносном смысле, потеряла жителей Крыма, Донбасса. Я видел, что не только Россия влияет… Считал своим долгом возить газеты с репортажами о ребятах на передовую, огурцы соленые с ватными штанами на зиму. Это продолжалось года два…
Имея опыт оперативной работы, я всегда все согласовывал, ничего лишнего не писал, фотографий орудия, «привязанного» к местности, не делал.
Но я видел, как там меняются настроения. Взаимный бизнес на похищении людей, торговля людьми и товарами… Сейчас я планирую поехать туда, взглянуть просто для себя. Там уже очень многие обогатились. Я считаю, что надо прекращать войну немедленно! Слушая людей, я сам запутался, особенно, когда видел, что происходило в нашей предыдущей власти. Сегодня по-разному называют события на Донбассе — кто-то гражданской войной, что тоже близко к истине, потому что взялись за оружие кто из-за религии, кто из-за политики, кто из-за бизнеса. Причин много, но люди одной веры, одного государства убивают друг друга, как это все назвать?
Да, Россия имеет там влияние. Боюсь, что если долго протянем Донбасс, то вырастет уже новое поколение. Ведь выросло поколение без Поляка – 17 лет, – так и там… Уже 5 лет, уже получили паспорта, уже дипломы, которые Россия признает. Вырастет поколение абсолютно не наше. То есть нельзя откладывать надолго. Это точка зрения человека, который там бывал практически каждую неделю в течение нескольких лет.
Где я сейчас? Сайт Pravda.in.ua, в колонке редактора по прежнему пишу аналитику. Не каждое событие в городе, но многое комментирую. Выборы, силовые структуры, реформы. Был беспощаден на последних выборах касательно билбордов. Впрочем, говорить, какая городская власть должна быть, заводомэрия или нет, не знаю. Самое главное, чтобы не торговали землей. Вот раньше отдали в аренду целую площадь Фестивальную неизвестно кому, а сейчас не знают, что с ней делать. Этого не должно быть…
Светлана Третьяк, «Верже»